От множества мягкой и
красивой мебели в комнате было тесно, как в птичьем гнезде; окна закрывала густая зелень цветов, в сумраке блестели снежно-белые изразцы печи, рядом с нею лоснился черный рояль, а со стен в тусклом золоте рам смотрели какие-то темные грамоты, криво усеянные крупными буквами славянской печати, и под каждой грамотой висела на шнуре темная, большая печать. Все вещи смотрели на эту женщину так же покорно и робко, как я.
Неточные совпадения
А Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по стенам
красивыми обоями дикого цвета, с развешанным оружием на пестром персидском ковре, с ореховою
мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой renaissance [В стиле эпохи Возрождения (фр.).] из старого черного дуба, с бронзовыми статуэтками на великолепном письменном столе, с камином…
Но не это сходство было приятно в подруге отца, а сдержанность ее чувства, необыкновенность речи, необычность всего, что окружало ее и, несомненно, было ее делом, эта чистота, уют, простая, но
красивая, легкая и крепкая
мебель и ярко написанные этюды маслом на стенах. Нравилось, что она так хорошо и, пожалуй, метко говорит некролог отца. Даже не показалось лишним, когда она, подумав, покачав головою, проговорила тихо и печально...
От нечего делать он рассматривал
красивую ореховую
мебель, мраморные вазы,
красивые драпировки на дверях и окнах, пестрый ковер, лежавший у дивана, концертную рояль у стены, картины, — все было необыкновенно изящно и подобрано с большим вкусом; каждая вещь была поставлена так, что рекомендовала сама себя с самой лучшей стороны и еще служила в то же время необходимым фоном, объяснением и дополнением других вещей.
Но у меня всегда был сильный чувственно-пластический эстетизм, я любил
красивые лица,
красивые вещи, одёжу,
мебель, дома, сады.
Новая, навощенная и — вряд ли не солдатскими руками — обитая
мебель; горка с серебром, накупленным на разного рода экономические остатки; горка другая с вещами Мари, которыми Еспер Иваныч наградил ее очень обильно, подарив ей все вещи своей покойной матери; два — три хорошеньких ковра, карселевская лампа и, наконец, столик молодой с зеркалом, кругом которого на полочках стояли духи; на самом столе были размещены:
красивый бювар, перламутровый нож для разрезания книг и черепаховый ящик для работы.
Свежие,
красивые обои на стенах, шелковые пестрые занавесы у окон, ковры, трюмо, камин, мягкая щегольская
мебель — все свидетельствовало о нежной внимательности хозяев к Фоме Фомичу.
После обеда, по обыкновению, перешли в будуар Анны Юрьевны, который во всем своем убранстве представлял какой-то нежащий и вместе с тем волнующий характер: на картинах все были очень
красивые и полуобнаженные женщины, статуи тоже все Венеры и Дианы, мягкие ковры, мягкая
мебель, тепловатый полусвет камина…
Это просто был кусок спальни Софьи Карловны, отделенный
красивыми ширмами красного дерева и установленный мягкою голубою
мебелью.
Ольга Ивановна в гостиной увешала все стены сплошь своими и чужими этюдами в рамах и без рам, а около рояля и
мебели устроила
красивую тесноту из китайских зонтов, мольбертов, разноцветных тряпочек, кинжалов, бюстиков, фотографий…
Смеющиеся
красивые люди неслышно скользят по паркетным полам, тонут ногой в пушистых коврах и свободно раскидываются на мягкой
мебели, принимающей форму тела.
Матовый фонарик в гостиной, яркий камин, зелень на окнах,
красивая покойная
мебель и мягкие ковры — все это так красило ее новую обстановку, посреди которой, в роли счастливой молодой хозяйки, она и посторонним, и самой себе казалась еще прелестнее.
Обе девочки, княжна Людмила и Таня, любили прикладываться глазами к этим чистым прогалинам оконных стекол и любоваться меблировкой апартаментов, хотя лучшие вещи, как-то: бронза и штофная
мебель были под чехлами, но, быть может, именно потому они казались детскому воображению еще
красивее. Одним словом, дом в Луговом приобрел в их глазах почти сказочную таинственность.
И нос, и щеки, и брови, все черты, каждая в отдельности, были грубы и тяжелы, как
мебель и печка в «проезжающей», но в общем они давали нечто гармоническое и даже
красивое.